Дело о пенсионной реформе: право и политика

Как обсуж­да­лось ранее на Фору­ме, груп­па депу­та­тов Госу­дар­ствен­ной Думы напра­ви­ла в Кон­сти­ту­ци­он­ный Суд Запрос о про­вер­ке кон­сти­ту­ци­он­но­сти пен­си­он­ной рефор­мы. Пра­во­вая пози­ция заяви­те­лей в сво­ей зна­чи­тель­ной части содер­жа­ла поли­ти­че­скую аргу­мен­та­цию, а юри­ди­че­ские осно­ва­ния были изло­же­ны крат­ко, что зна­чи­тель­но умень­ша­ло веро­ят­ность поло­жи­тель­но­го реше­ния. Так оно и полу­чи­лось. Опре­де­ле­ни­ем Кон­сти­ту­ци­он­но­го Суда от 02 апре­ля 2019 года № 854‑О ука­зан­ный Запрос при­знан не под­ле­жа­щим даль­ней­ше­му рас­смот­ре­нию в засе­да­нии Суда. Реше­ние окон­ча­тель­но и обжа­ло­ва­нию не под­ле­жит, одна­ко его пра­во­вая обос­но­ван­ность вызы­ва­ет серьез­ные сомне­ния на пред­мет соот­вет­ствия как самой Кон­сти­ту­ции, так и пред­ше­ству­ю­щим реше­ни­ям Кон­сти­ту­ци­он­но­го Суда.

Во-пер­вых, основ­ным дово­дом для при­ня­тия подоб­но­го реше­ния было нали­чие дис­кре­ции зако­но­да­те­ля на воз­мож­ность изме­не­ния пен­си­он­но­го воз­рас­та, не про­ти­во­ре­ча­щее, по мне­нию Суда, меж­ду­на­род­но-пра­во­вым актам и рос­сий­ской Кон­сти­ту­ции. Имен­но на этой осно­ве фак­ти­че­ски и сде­лан конеч­ный вывод об отсут­ствии пра­во­вой неопре­де­лен­но­сти (???) в вопро­се о соот­вет­ствии пен­си­он­ной рефор­мы Основ­но­му Зако­ну нашей стра­ны (пункт 7 моти­ви­ро­воч­ной части Опре­де­ле­ния). Оче­вид­но, что одно­го лишь ком­пе­тен­ци­он­но­го рас­смот­ре­ния здесь явно не доста­точ­но, посколь­ку полу­ча­ет­ся, что зако­но­да­тель впра­ве по соб­ствен­но­му усмот­ре­нию огра­ни­чи­вать пра­ва и сво­бо­ды чело­ве­ка и граж­да­ни­на в пре­де­лах сво­ей ком­пе­тен­ции. А любой запрос в Кон­сти­ту­ци­он­ный Суд по этим делам не под­ле­жит рас­смот­ре­нию в свя­зи с отсут­стви­ем неопре­де­лен­но­сти по пово­ду такой дис­кре­ции.

Вме­сте с тем, Кон­сти­ту­ци­он­ным Судом при офи­ци­аль­ном тол­ко­ва­нии кон­сти­ту­ци­он­но­го тек­ста сфор­му­ли­ро­ван важ­ней­ший прин­цип под­дер­жа­ния дове­рия граж­дан к зако­ну и дей­стви­ям госу­дар­ства, кото­рым огра­ни­чи­ва­ет­ся любая дис­кре­ция зако­но­да­те­ля. Дан­ный прин­цип пред­по­ла­га­ет ответ­ствен­ность госу­дар­ства за каче­ство при­ни­ма­е­мых реше­ний, сохра­не­ние разум­ной ста­биль­но­сти пра­во­во­го регу­ли­ро­ва­ния, недо­пу­сти­мость вне­се­ния про­из­воль­ных изме­не­ний в зако­но­да­тель­ство, пред­ска­зу­е­мость зако­но­да­тель­ной поли­ти­ки в соци­аль­ной сфе­ре. Эта пра­во­вая пози­ция после­до­ва­тель­но под­твер­жда­лась Кон­сти­ту­ци­он­ным Судом во мно­гих его реше­ни­ях (поста­нов­ле­ния от 24.05.2001 № 8‑П, от 29.01.2004 № 2‑П, от 20.04.2010 № 9‑П, от 01.07.2015 № 18‑П, от 27.03.2018 № 13‑П и др.). Одна­ко, во-вто­рых, в дан­ном деле этот прин­цип был све­ден лишь к нали­чию пере­ход­но­го пери­о­да для адап­та­ции к вно­си­мым зако­но­да­тель­ным изме­не­ни­ям (пункт 5 моти­ви­ро­воч­ной части Опре­де­ле­ния), что не явля­ет­ся его сущ­ност­ной харак­те­ри­сти­кой. Доста­точ­но напом­нить, что в Поста­нов­ле­нии Кон­сти­ту­ци­он­но­го Суда от 29.01.2004 № 2‑П при про­вер­ке кон­сти­ту­ци­он­но­сти поло­же­ний Феде­раль­но­го Зако­на «О тру­до­вых пен­си­ях в Рос­сий­ской Феде­ра­ции» пря­мо и одно­знач­но было ука­за­но, что изме­не­ния, вно­си­мые в пен­си­он­ное зако­но­да­тель­ство, не долж­ны при­во­дить к сни­же­нию уров­ня пен­си­он­но­го обес­пе­че­ния граж­дан. В этой свя­зи в науч­ной печа­ти обос­но­ва­но поло­же­ние о том, что «достиг­ну­тый в Рос­сий­ской Феде­ра­ции уро­вень соци­аль­ной защи­ты насе­ле­ния не может быть умень­шен даже при нали­чии дис­кре­ци­он­ных пол­но­мо­чий зако­но­да­те­ля по изме­не­нию пра­во­во­го регу­ли­ро­ва­ния в соци­аль­ной сфе­ре».

Так что в рас­смат­ри­ва­е­мом здесь деле о пен­си­он­ной рефор­ме, несмот­ря на все заве­ре­ния Кон­сти­ту­ци­он­но­го Суда, в осно­ву судеб­но­го реше­ния были поло­же­ны все-таки не вопро­сы пра­ва, а поли­ти­че­ская целе­со­об­раз­ность недо­пу­сти­мо­сти при­зна­ния некон­сти­ту­ци­он­ной пен­си­он­ной рефор­мы, нача­той в нашей стране.

Умест­ны­ми здесь выгля­дят сло­ва Пред­се­да­те­ля Кон­сти­ту­ци­он­но­го Суда В.Д.Зорькина, выска­зан­ные им в науч­ной печа­ти: «По обес­пе­че­нию жиз­нен­но­го уров­ня Рос­сия зна­чи­тель­но отста­ет от мно­гих стран. Но это не зна­чит, что во имя потреб­но­стей постро­е­ния и упро­че­ния силь­но­го госу­дар­ства мож­но и впредь, ссы­ла­ясь на недо­ста­ток эко­но­ми­че­ских воз­мож­но­стей (и это в такой бога­тей­шей по при­род­ным ресур­сам стране, как Рос­сия), про­из­воль­но регу­ли­ро­вать уро­вень соци­аль­ной обес­пе­чен­но­сти, а по суще­ству, пре­вра­тить кон­сти­ту­ци­он­ный импе­ра­тив соци­аль­но­го госу­дар­ства в чистую декла­ра­цию» (В.Д.Зорькин Кон­сти­ту­ци­он­но-пра­во­вое раз­ви­тие Рос­сии. М., 2011. С. 262). Ска­за­но образ­но, емко и убе­ди­тель­но.

Жаль толь­ко, что на прак­ти­ке всё оста­ет­ся по-преж­не­му…