Конституционные диалоги.
Конституция России и мифы древней Греции

Про­дол­жая раз­го­вор о кон­сти­ту­ци­он­ных изме­не­ни­ях, хоте­лось бы пого­во­рить о тех поло­же­ни­ях, кото­рые, на пер­вый взгляд, не выгля­дят обя­за­тель­ны­ми в кон­сти­ту­ци­он­ном тек­сте и могут быть уста­нов­ле­ны теку­щим зако­но­да­тель­ством. Тем более, что неко­то­рые из них уже закреп­ле­ны феде­раль­ны­ми зако­на­ми. Такая кажу­ща­я­ся кон­сти­ту­ци­он­ная избы­точ­ность пред­став­ля­ет­ся важ­ным про­блем­ным вопро­сом, кото­рый явля­ет­ся темой наше­го чет­вер­то­го кон­сти­ту­ци­он­но­го диа­ло­га.

Не ухо­дя в глу­би­ны тео­ре­ти­че­ских рас­суж­де­ний, отме­тим, что совре­мен­ные кон­сти­ту­ции, исхо­дя из сло­жив­ших­ся в кон­крет­ной стране обще­ствен­ных цен­но­стей, соци­аль­ных тра­ди­ций и нрав­ствен­ных усто­ев закреп­ля­ют нор­ма­тив­ный иде­ал соци­аль­но­го поряд­ка и на этой осно­ве регу­ли­ру­ют осно­во­по­ла­га­ю­щие обще­ствен­ные отно­ше­ния. Необ­хо­ди­мо под­черк­нуть, что совре­мен­ные кон­сти­ту­ции регу­ли­ру­ют не толь­ко осно­вы госу­дар­ствен­но­го (пуб­лич­но-власт­но­го) устрой­ства обще­ства (вла­стеот­но­ше­ния) и охра­ну прав и сво­бод чело­ве­ка (отно­ше­ния меж­ду чело­ве­ком и госу­дар­ством) – как это было на началь­ных эта­пах ста­нов­ле­ния кон­сти­ту­ци­о­на­лиз­ма. Сего­дня кон­сти­ту­ци­он­ное регу­ли­ро­ва­ние затра­ги­ва­ет все сфе­ры соци­аль­ной жиз­ни: эко­но­ми­че­ской, поли­ти­че­ской, соци­аль­ной, духов­но-куль­тур­ной орга­ни­за­ции обще­ства, при­чем всё более замет­ное место при этом начи­на­ют зани­мать соци­аль­ные обя­за­тель­ства госу­дар­ства. Таким обра­зом, основ­ной тен­ден­ци­ей раз­ви­тия госу­дар­ствен­но-пра­во­во­го устро­е­ния обще­ства ста­но­вит­ся вовле­че­ние в пред­мет кон­сти­ту­ци­он­но­го регу­ли­ро­ва­ния всё боль­ше­го чис­ла соци­аль­ных вза­и­мо­свя­зей. В ито­ге про­ис­хо­дит рас­ши­ря­ю­ща­я­ся кон­сти­ту­ци­о­на­ли­за­ция кол­лек­тив­ной жиз­не­де­я­тель­но­сти.

Разу­ме­ет­ся, дета­ли­за­ция кон­сти­ту­ци­он­но­го регу­ли­ро­ва­ния – в зави­си­мо­сти от кон­крет­но-исто­ри­че­ских фак­то­ров, кото­рые име­ют место в кон­крет­ной стране, в том чис­ле суще­ству­ю­щих вызо­вов для госу­дар­ства и обще­ства, состо­я­ния поли­ти­че­ской и эко­но­ми­че­ской систе­мы и дру­гих усло­вий – может быть абсо­лют­но раз­лич­ной. С уче­том темы наше­го диа­ло­га в чис­ле раз­лич­ных осно­ва­ний, исхо­дя из кото­рых про­ис­хо­дит вклю­че­ние того или ино­го поло­же­ния в кон­сти­ту­ци­он­ный текст, выде­лим ста­биль­ность пра­во­во­го регу­ли­ро­ва­ния. Для обос­но­ва­ния такой акцен­ту­а­ции исполь­зу­ем неко­то­рые тео­ре­ти­че­ские поло­же­ния, сфор­му­ли­ро­ван­ные извест­ным аме­ри­кан­ским социо­ло­гом Тал­кот­том Пар­сон­сом, соглас­но кото­рым ядром обще­ства как соци­аль­ной систе­мы явля­ет­ся ста­биль­ный нор­ма­тив­ный поря­док, посред­ством кото­ро­го орга­ни­зу­ет­ся кол­лек­тив­ная жизнь. Отсю­да ста­биль­ность нор­ма­тив­но­го поряд­ка опре­де­ля­ет­ся как необ­хо­ди­мое усло­вие само­до­ста­точ­но­сти обще­ства.

В этой свя­зи ста­но­вит­ся понят­ным, что на кон­сти­ту­ци­он­ном уровне закреп­ле­нию под­ле­жат, в первую оче­редь, те поло­же­ния, кото­рые обес­пе­чи­ва­ют ста­биль­ный нор­ма­тив­ный поря­док. Если такое пред­став­ле­ние спра­вед­ли­во (а про­тив него не вид­но прин­ци­пи­аль­ных воз­ра­же­ний), то оче­вид­но, что важ­ней­шим кри­те­ри­ем «вклю­ча­е­мо­сти» того или ино­го поло­же­ния в кон­сти­ту­ци­он­ный текст, разу­ме­ет­ся, наря­ду с дру­ги­ми кри­те­ри­аль­ны­ми пока­за­те­ля­ми, явля­ет­ся необ­хо­ди­мость его дли­тель­но­го и устой­чи­во­го, без суще­ствен­ных изме­не­ний дей­ствия на регу­ли­ру­е­мые обще­ствен­ные отно­ше­ния. Воз­вра­ща­ясь под таким углом зре­ния к кон­сти­ту­ци­он­ным изме­не­ни­ям, выде­лим две груп­пы нор­ма­тив­ных поло­же­ний, кон­сти­ту­ци­о­на­ли­за­ция кото­рых может вызвать опре­де­лен­ные сомне­ния.

Во-пер­вых, это огра­ни­че­ния для заня­тия пуб­лич­но-власт­ной долж­но­сти, свя­зан­ные с двой­ным граж­дан­ством, пра­вом на посто­ян­ное про­жи­ва­ние на тер­ри­то­рии ино­стран­но­го госу­дар­ства, сче­та­ми (вкла­да­ми) в ино­стран­ных бан­ках, рас­по­ло­жен­ных за пре­де­ла­ми Рос­сий­ской Феде­ра­ции. С одной сто­ро­ны, такие огра­ни­че­ния вполне понят­ны и объ­яс­ни­мы. Посколь­ку, если у чело­ве­ка име­ет­ся пра­во­вая связь с дву­мя госу­дар­ства­ми, то неиз­беж­но воз­ни­ка­ет вопрос о том, в инте­ре­сах какой стра­ны он будет дей­ство­вать, рабо­тая в орга­нах пуб­лич­ной вла­сти. Одна­ко, с дру­гой сто­ро­ны, подоб­ные огра­ни­че­ния уже и так уста­нов­ле­ны теку­щим зако­но­да­тель­ством. Зачем тогда пона­до­би­лось закреп­лять их в кон­сти­ту­ци­он­ном тек­сте? Ответ доста­точ­но про­стой. В усло­ви­ях непре­кра­ща­ю­щей­ся идео­ло­ги­че­ской вой­ны, кото­рая ведет­ся про­тив нашей стра­ны, дан­ные огра­ни­че­ния при­об­ре­та­ют осо­бое, при­чем кон­сти­ту­ци­он­ное зна­че­ние. Для обес­пе­че­ния ста­биль­но­сти и недо­пу­ще­ния про­из­воль­ной отме­ны обыч­ным феде­раль­ным зако­ном на осно­ве ситу­а­тив­ных поли­ти­че­ских инте­ре­сов они под­ле­жат вклю­че­нию в Кон­сти­ту­цию.

Во-вто­рых, это пра­во­вые нор­мы, закреп­ля­ю­щие соци­аль­ные обя­за­тель­ства госу­дар­ства о мини­маль­ном раз­ме­ре опла­ты тру­да, обя­за­тель­ном соци­аль­ном стра­хо­ва­нии, адрес­ной соци­аль­ной под­держ­ке и индек­са­ции пен­сий, соци­аль­ных посо­бий и иных соци­аль­ных выплат. Дан­ные поло­же­ния так­же могут быть закреп­ле­ны теку­щим зако­но­да­тель­ством. Одна­ко в рам­ках миро­вой тен­ден­ции кон­сти­ту­ци­о­на­ли­за­ции соци­аль­ных обя­за­тельств госу­дар­ства, а тем более в усло­ви­ях новых вызо­вов для все­го обще­ства в усло­ви­ях коро­на­ви­рус­ной пан­де­мии, они при­об­ре­та­ют кон­сти­ту­ци­он­ное зна­че­ние. Для обес­пе­че­ния ста­биль­но­сти и недо­пу­ще­ния про­из­воль­ной отме­ны обыч­ным феде­раль­ным зако­ном на осно­ве ситу­а­тив­ных поли­ти­че­ских инте­ре­сов они под­ле­жат вклю­че­нию в Кон­сти­ту­цию.

На воз­ра­же­ние о том, что кон­сти­ту­ци­он­ное закреп­ле­ние не исклю­ча­ет воз­мож­ную отме­ну в даль­ней­шем, отве­тим сле­ду­ю­щим обра­зом. Посколь­ку дан­ные нор­ма­тив­ные поло­же­ния всту­па­ют в силу при усло­вии одоб­ре­ния на обще­рос­сий­ском голо­со­ва­нии, постоль­ку они полу­ча­ют свою пра­во­вую леги­ти­ма­цию от само­го наро­да, кото­рый явля­ет­ся носи­те­лем суве­ре­ни­те­та и един­ствен­ным источ­ни­ком вла­сти в нашей стране. Вряд ли феде­раль­ный зако­но­да­тель вопре­ки это­му акту народ­но­го суве­ре­ни­те­та решит­ся их отме­нить, так как это рав­но­знач­но поли­ти­че­ско­му само­убий­ству. Таким обра­зом, кон­сти­ту­ци­о­на­ли­за­ция рас­смот­рен­ных поло­же­ний ста­вит жест­кие пре­гра­ды на пути их отме­ны, пред­став­ля­ет сво­е­го рода цепи, кото­ры­ми ско­вы­ва­ет­ся феде­раль­ный зако­но­да­тель, для того, что­бы в мину­ты поли­ти­че­ской сла­бо­сти он не мог нане­сти вред рос­сий­ско­му наро­ду.

В зару­беж­ном кон­сти­ту­ци­он­ном пра­ве при рас­смот­ре­нии дан­но­го вопро­са широ­ко исполь­зу­ет­ся так назы­ва­е­мая мета­фо­ра Улис­са, кото­рая заклю­ча­ет­ся в том, что Одис­сей (по-латин­ски Ulixes – Улисс) при­ка­зал при­вя­зать себя к мачте, что­бы не быть иску­шен­ным слад­ки­ми пес­ня­ми сирен. Обра­тим­ся в этой свя­зи к зна­ме­ни­то­му эпи­че­ско­му про­из­ве­де­нию Гоме­ра «Одис­сея» и при­ве­дем сло­ва, с кото­ры­ми Одис­сей обра­тил­ся к сото­ва­ри­щам:

Точ­но таким же обра­зом рос­сий­ский народ, одоб­ряя на обще­рос­сий­ском голо­со­ва­нии поправ­ку к Кон­сти­ту­ции, «при­вя­зы­ва­ет феде­раль­но­го зако­но­да­те­ля к мачте», не поз­во­ляя ему при иску­ше­нии крат­ко­сроч­ны­ми поли­ти­че­ски­ми выго­да­ми и стра­стя­ми поме­нять незыб­ле­мые кон­сти­ту­ци­он­ные поло­же­ния под воз­дей­стви­ем слад­ко­го­ло­сых попу­лист­ских песен поли­ти­че­ских сирен.

Читая Гоме­ра, ещё раз убеж­да­ешь­ся в том, что исто­ри­че­ская муд­рость чело­ве­че­ской циви­ли­за­ции, вопло­щен­ная в народ­ной мифо­ло­гии – не толь­ко веч­ная и непре­хо­дя­щая исти­на, но и пря­мой завет после­ду­ю­щим поко­ле­ни­ям.

И мы не явля­ем­ся тому исклю­че­ни­ем…

---